Неточные совпадения
В это время солнце только что
скрылось за горизонтом. От гор к востоку потянулись длинные тени. Еще не успевшая замерзнуть вода
в реке блестела как зеркало;
в ней отражались
кусты и прибрежные деревья. Казалось, что там, внизу, под водой, был такой же мир, как и здесь, и такое же светлое небо…
Однажды, скитаясь с Ермолаем по полям за куропатками, завидел я
в стороне заброшенный сад и отправился туда. Только что я вошел
в опушку, вальдшнеп со стуком поднялся из
куста; я выстрелил, и
в то же мгновенье,
в нескольких шагах от меня, раздался крик: испуганное лицо молодой девушки выглянуло из-за деревьев и тотчас
скрылось. Ермолай подбежал ко мне. «Что вы здесь стреляете: здесь живет помещик».
Почва около берегов более или менее твердая, но стоит только отойти немного
в сторону, как сразу попадешь
в болото. Среди зарослей
скрываются длинные озерки. Эти озерки и
кусты ивняков и ольшаников, растущие рядами, свидетельствуют о том, что река Лефу раньше текла иначе и несколько раз меняла свое русло.
По прекращении токов исхудалые самцы-дупели
скрываются в самые крепкие болота, поросшие
кустами и деревьями, и там линяют, не теряя способности летать, как и бекасы.
В это время вальдшнепы охотно и смело приближаются к человеческим жилищам, к мельничным прудам и плотинам, особенно к конопляникам и огородам; днем
скрываются в густых садах, парках, рощах, ольховых и, таловых
кустах, растущих почти всегда около прудов, плотин и речек, а ночью летают
в огороды и капустники, где ловко им
в мягкой, рыхлой земле доставать себе пищу.
Селезень присядет возле нее и заснет
в самом деле, а утка, наблюдающая его из-под крыла недремлющим глазом, сейчас спрячется
в траву, осоку или камыш; отползет, смотря по местности, несколько десятков сажен, иногда гораздо более, поднимется невысоко и, облетев стороною, опустится на землю и подползет к своему уже готовому гнезду, свитому из сухой травы
в каком-нибудь крепком, но не мокром, болотистом месте, поросшем
кустами; утка устелет дно гнезда собственными перышками и пухом, снесет первое яйцо, бережно его прикроет тою же травою и перьями, отползет на некоторое расстояние
в другом направлении, поднимется и, сделав круг, залетит с противоположной стороны к тому месту, где
скрылась; опять садится на землю и подкрадывается к ожидающему ее селезню.
Когда выведутся журавлята, то старики уводят их
в нежатый хлеб или
в луга, где растут
кусты и высокая трава; если же луга выкосят, то журавли
скрываются с молодыми
в мелком лесу,
кустах и камышах уремы, а иногда
в лесных опушках.
Он раздвинул
кусты жимолости и сирени и
скрылся в зелени под стеной часовни; я последовал туда за ним и очутился на небольшой плотно утоптанной площадке, которая совершенно
скрывалась в зелени.
Сказала и быстро закружилась. И
в ту же минуту беззвучно подкравшаяся собака яростно вцепилась зубами
в раздувавшийся подол платья, рванула и так же беззвучно
скрылась в густых
кустах крыжовника и смородины.
Я прислушался, остановившись на дорожке, и уже двинулся из сада, как вдруг
в кустах, именно там, где
скрылась фигура, услыхал детский плач.
Вдруг передо мной промелькнула какая-то фигура и
скрылась направо
в кустах, шурша ветвями и сухими листьями.
Несмотря на грязь и лужи, которые замедляли шаг, приятели скоро миновали луга и не замедлили очутиться
в кустах ивняка, где
скрывался челнок приемыша. Немного погодя они переехали Оку и вышли на площадку.
А между тем
в сиреневой беседке тихонько раздвинулись
кусты и показался Пандалевский. Он осторожно оглянулся, покачал головой, сжал губы, произнес значительно: «Вот как-с. Это надобно будет довести до сведения Дарьи Михайловны», — и
скрылся.
Они пошли дальше вверх по реке и скоро
скрылись из виду. Кучер-татарин сел
в коляску, склонил голову на плечо и заснул. Подождав минут десять, дьякон вышел из сушильни и, снявши черную шляпу, чтобы его не заметили, приседая и оглядываясь, стал пробираться по берегу меж
кустами и полосами кукурузы; с деревьев и с
кустов сыпались на него крупные капли, трава и кукуруза были мокры.
На самом краю сего оврага снова начинается едва приметная дорожка, будто выходящая из земли; она ведет между
кустов вдоль по берегу рытвины и наконец, сделав еще несколько извилин, исчезает
в глубокой яме, как уж
в своей норе; но тут открывается маленькая поляна, уставленная несколькими высокими дубами; посередине
в возвышаются три кургана, образующие правильный треугольник; покрытые дерном и сухими листьями они похожи с первого взгляда на могилы каких-нибудь древних татарских князей или наездников, но, взойдя
в середину между них, мнение наблюдателя переменяется при виде отверстий, ведущих под каждый курган, который служит как бы сводом для темной подземной галлереи; отверстия так малы, что едва на коленах может вползти человек, ко когда сделаешь так несколько шагов, то пещера начинает расширяться всё более и более, и наконец три человека могут идти рядом без труда, не задевая почти локтем до стены; все три хода ведут, по-видимому,
в разные стороны, сначала довольно круто спускаясь вниз, потом по горизонтальной линии, но галлерея, обращенная к оврагу, имеет особенное устройство: несколько сажен она идет отлогим скатом, потом вдруг поворачивает направо, и горе любопытному, который неосторожно пустится по этому новому направлению; она оканчивается обрывом или, лучше сказать, поворачивает вертикально вниз: должно надеяться на твердость ног своих, чтоб спрыгнуть туда; как ни говори, две сажени не шутка; но тут оканчиваются все искусственные препятствия; она идет назад, параллельно верхней своей части, и
в одной с нею вертикальной плоскости, потом склоняется налево и впадает
в широкую круглую залу, куда также примыкают две другие; эта зала устлана камнями, имеет
в стенах своих четыре впадины
в виде нишей (niches); посередине один четвероугольный столб поддерживает глиняный свод ее, довольно искусно образованный; возле столба заметна яма, быть может, служившая некогда вместо печи несчастным изгнанникам, которых судьба заставляла
скрываться в сих подземных переходах; среди глубокого безмолвия этой залы слышно иногда журчание воды: то светлый, холодный, но маленький ключ, который, выходя из отверстия, сделанного, вероятно, с намерением,
в стене, пробирается вдоль по ней и наконец,
скрываясь в другом отверстии, обложенном камнями, исчезает; немолчный ропот беспокойных струй оживляет это мрачное жилище ночи...
— Владимир Васильевич! —
в третий раз решительным тоном проговорила Евлампия и отбросила далеко от себя прочь травяные стебли, которые вертела
в пальцах. — Я уйду! — Ее глаза встретились с моими. — Я уйду, Владимир Васильевич! — повторила она и
скрылась за
куст.
В радостный тот день, когда пан полковник и гости сели за обеденный стол, как мы, дети, не могли находиться вместе с высокопочтенными особами за одним столом, то и я, поев прежде порядочно,
скрывался с дьяченком под нашим высоким крыльцом, а пан Киышевский присел
в кустах бузины
в саду, ожидая благоприятного случая.
И, заложив
в карман одну руку и щелкнув пальцами другой, он зашагал дальше. Пока он не
скрылся за
кустами орешника, Ольга Михайловна всё время смотрела ему
в затылок и недоумевала. Откуда у тридцатичетырехлетнего человека эта солидная, генеральская походка? Откуда тяжелая, красивая поступь? Откуда эта начальническая вибрация
в голосе, откуда все эти «что-с», «н-да-с» и «батенька»?
Пройдя еще несколько шагов, я услышал голоса, а немного погодя увидел и людей.
В том месте, где аллея расширялась
в площадку, окруженную чугунными скамьями, под тенью высоких белых акаций стоял стол, на котором блестел самовар. Около стола говорили. Я тихо подошел по траве к площадке и,
скрывшись за сиреневый
куст, стал искать глазами графа.
В моей комнате, куда я
скрылась от ненавистных взглядов, усмешек и вопросов, было свежо и пахло розами. Я подошла к окну, с наслаждением вдыхая чудный запах… Покой и тишина царили здесь,
в саду,
в азалиевых
кустах и орешнике… Прекрасно было ночное небо… Почему, почему среди этой красоты моей душе так нестерпимо тяжело?
Где-то вдали хрустнул сушник. Хрустнул
в другой раз и
в третий. Чутким ухом прислушивается Петр Степаныч. Привстал, — хруст не смолкает под чьей-то легкой на поступь ногой. Зорче и зорче вглядывается
в даль Петр Степаныч: что-то мелькнуло меж
кустов и тотчас же
скрылось. Вот
в вечернем сумраке забелелись чьи-то рукава, вот стали видимы и пестрый широкий передник, и шелковый рудо-желтый платочек на голове. Лица не видно — закрыто оно полотняным платком. «Нет, это не Марьюшка!» — подумал Петр Степаныч.
Выстрел, несомненно, всколыхнул бы воздух, который увлек бы за собой шаровую молнию. От соприкосновения с каким-либо предметом она могла беззвучно исчезнуть, но могла и разорваться. Я стоял, как прикованный, и не смел пошевельнуться. Светящийся шар неуклонно двигался все
в одном направлении. Он наискось пересек мою тропу и стал взбираться на пригорок. По пути он поднялся довольно высоко и прошел над
кустом, потом стал опускаться к земле и вслед затем
скрылся за возвышенностью.
Как только могильщики
скрылись с глаз и стук колес их телеги о мерзлую землю замолк вдали, юродивый быстро приподнялся с колен, подошел, озираясь, к одному из росших вблизи
кустов и вытащил, видимо, заранее спрятанный
в его ветвях заступ.
Во время ужасного разговора убийцы и жертвы Авраам стоял за
кустами. Когда ж совершилось злодеяние и Последний Новик
скрылся, чернец вышел из своей засады и подкрался к убитому, истекавшему кровью из плеча,
в котором сделана была глубокая рана. Скорою, усердною помощью можно было б еще возвратить его к жизни.
Вправо были
кусты,
в них мелькнул огонек, еще раз мелькнул и
скрылся; черные тени ходили, поднимались и упадали.
Ребенок еще улыбнулся и доверчиво бросился
в объятия к своему пестуну; Венерка же сделала пируэт, прилегла к земле, потом опять снова вспрыгнула и
скрылась за
кустами.